Я на той же улице старинной,
Те же люди, и заботы те же,
И пожар заката не остыл,
Как его тогда к стене манежа
Женщины в дешевом затрапезе
Так же ночью топчут башмаки.
Их потом на кровельном железе
Так же распинают чердаки.
Вот она походкою усталой
Медленно выходит на порог
И, поднявшись из полуподвала,
Переходит двор наискосок.
Я опять готовлю отговорки,
И опять все безразлично мне.
И соседка, обогнув задворки,
Оставляет нас наедине.
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Нас бросит ненароком.
Быть женщиной великий шаг,
Сводить с ума геройство.
А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.
Но как не сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.
Объяснение
Жизнь вернулась так же беспричинно,
Как когда-то странно прервалась.
Я на той же улице старинной,
Как тогда, в тот летний день и час.
Те же люди и заботы те же,
И пожар заката не остыл,
Как его тогда к стене Манежа
Вечер смерти наспех пригвоздил.
Женщины в дешевом затрапезе
Так же ночью топчут башмаки.
Их потом на кровельном железе
Так же распинают чердаки.
Вот одна походкою усталой
Медленно выходит на порог
И, поднявшись из полуподвала,
Переходит двор наискосок.
Я опять готовлю отговорки,
И опять всё безразлично мне.
И соседка, обогнув задворки,
Оставляет нас наедине.
Не плачь, не морщь опухших губ,
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.
Пройдут года, ты вступишь в брак,
Быть женщиной - великий шаг,
Сводить с ума - геройство.
А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.
Но, как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.
Читаем вслух
Борис Пастернак - Жизнь вернулась так же беспричинно (Объяснение)
Жизнь вернулась так же беспричинно,
Как когда-то странно прервалась.
Я на той же улице старинной,
№ 4 Как тогда, в тот летний день и час.
Те же люди и заботы те же,
И пожар заката не остыл,
Как его тогда к стене Манежа
№ 8 Вечер смерти наспех пригвоздил.
Женщины в дешевом затрапезе
Так же ночью топчут башмаки.
Их потом на кровельном железе
№ 12 Так же распинают чердаки.
Вот одна походкою усталой
Медленно выходит на порог
И, поднявшись из полуподвала,
№ 16 Переходит двор наискосок.
Я опять готовлю отговорки,
И опять все безразлично мне.
И соседка, обогнув задворки,
№ 20 Оставляет нас наедине.
Не плачь, не морщь опухших губ,
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
№ 24 Весенней лихорадки.
Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
№ 28 Нас бросит ненароком.
Пройдут года, ты вступишь в брак,
Быть женщиной - великий шаг,
№ 32 Сводить с ума - геройство.
А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
№ 36 Весь век благоговею.
Но, как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
№ 40 И манит страсть к разрывам.
Obyasneniye
Zhizn vernulas tak zhe besprichinno,
Kak kogda-to stranno prervalas.
Ya na toy zhe ulitse starinnoy,
Kak togda, v tot letny den i chas.
Te zhe lyudi i zaboty te zhe,
I pozhar zakata ne ostyl,
Kak yego togda k stene Manezha
Vecher smerti naspekh prigvozdil.
Zhenshchiny v deshevom zatrapeze
Tak zhe nochyu topchut bashmaki.
Ikh potom na krovelnom zheleze
Tak zhe raspinayut cherdaki.
Vot odna pokhodkoyu ustaloy
Medlenno vykhodit na porog
I, podnyavshis iz polupodvala,
Perekhodit dvor naiskosok.
Ya opyat gotovlyu otgovorki,
I opyat vse bezrazlichno mne.
I sosedka, obognuv zadvorki,
Ostavlyayet nas nayedine.
Ne plach, ne morshch opukhshikh gub,
Ne sobiray ikh v skladki.
Razberedish prisokhshy strup
Snimi ladon s moyey grudi,
My provoda pod tokom.
Drug k drugu vnov, togo glyadi,
Nas brosit nenarokom.
Proydut goda, ty vstupish v brak,
Byt zhenshchinoy - veliky shag,
Svodit s uma - geroystvo.
A ya pred chudom zhenskikh ruk,
Spiny, i plech, i shei
I tak s privyazannostyu slug
Ves vek blagogoveyu.
No, kak ni skovyvayet noch
Menya koltsom tosklivym,
Silney na svete tyaga proch
I manit strast k razryvam.
J,]zcytybt
;bpym dthyekfcm nfr ;t ,tcghbxbyyj,
Rfr rjulf-nj cnhfyyj ghthdfkfcm/
Z yf njq ;t ekbwt cnfhbyyjq,
Rfr njulf, d njn ktnybq ltym b xfc/
Nt ;t k/lb b pf,jns nt ;t,
B gj;fh pfrfnf yt jcnsk,
Rfr tuj njulf r cntyt Vfyt;f
Dtxth cvthnb yfcgt[ ghbudjplbk/
;tyobys d ltitdjv pfnhfgtpt
Nfr ;t yjxm/ njgxen ,fivfrb/
B[ gjnjv yf rhjdtkmyjv ;tktpt
Nfr ;t hfcgbyf/n xthlfrb/
Djn jlyf gj}
